Происхождение Церкви Всемогущего Бога
Ян И, провинция Цзянсу
Я — христианка из Церкви Всемогущего Бога. Я являюсь последовательницей Всемогущего Бога более десяти лет. Мне никогда не забыть одно событие, произошедшее за это время — ужасную скорбь, когда я была арестована коммунистической полицией десяток лет назад. В то время, несмотря на то, что меня мучили и попирали злые бесы, и несмотря на то, что несколько раз я была на волосок от смерти, Всемогущий Бог простер свою мощную руку, чтобы вести и защищать меня, чтобы вернуть меня к жизни и возвратить мне безопасность. Благодаря этому я поистине испытала превосходство и величие силы Божьей жизни и приобрела драгоценное богатство жизни, которым наделил меня Бог.
Это случилось 23 января 2004 года (на второй день китайского Нового года). Мне нужно было съездить домой к одной сестре из церкви; она была в трудном положении и нуждалась в срочной помощи. Поскольку я жила далеко от нее, мне надо было встать рано и нанять такси, чтобы вернуться назад в тот же день. Я вышла из дома на рассвете. На улицах почти никого не было, только уборщики мусора. Я в беспокойстве искала такси, но его нигде не было. Я пошла на стоянку такси и, когда увидела, что такси приближается, ступила на проезжую часть, чтобы знаком остановить его, но это оказался автомобиль Бюро охраны окружающей среды. Они спросили меня, зачем я махала им рукой. «Извините, я ошиблась, я приняла вас за такси», — сказала я. «Мы полагаем, что ты развешивала нелегальные листовки», — ответили они. «Вы видели это? Где листовки, что я развешивала?» — спросила я. Не давая мне возможности защититься, три человека набросились и силой обыскали мою сумку. Они все перерыли в моей сумке — копию проповеди, записную книжку, кошелек, сотовый телефон, нерабочий пейджер и так далее. Затем они внимательнее рассмотрели копию проповеди и записную книжку. Видя, что листовок у меня в сумке нет, они остановились на копии проповеди и сказали: «Может, ты и не развешивала нелегальные листовки, но ты веришь во Всемогущего Бога». Затем они позвонили по телефону в религиозный отдел Бригады национальной безопасности. Вскоре после этого прибыли четыре человека из Бригады национальной безопасности. Они поняли, что я верю во Всемогущего Бога, как только увидели вещи в моей сумке. Не позволив мне ничего сказать, они затолкали меня в свою машину и заперли дверь, чтобы я не сбежала.
Когда мы прибыли в Бюро общественной безопасности, полицейские отвели меня в комнату. Один из них возился с моим пейджером и мобильным телефоном в поисках улик. Он включил телефон, но появилось предупреждение, что у батареи низкий уровень заряда, а затем сообщение о том, что телефон полностью разрядился. Как он ни старался, он не мог включить его. Он держал телефон в руке и выглядел озадаченным. Я тоже была в недоумении — я только утром зарядила телефон. Как получилось, что он разряжен? Внезапно я поняла, что Бог так распорядился, чтобы не дать полиции получить сведения о других братьях и сестрах. Я также поняла сказанные Богом слова: «все сущее, все без исключения сущее, будь то живое либо мертвое, будет сменяться, изменяться, обновляться и исчезать в соответствии с Божьими намерениями. Именно так Бог правит всем сущим» («Бог – источник жизни человека» в книге «Слово является во плоти»). Это дало мне истинное познание Божьего владычества и обустройства во всем и укрепило мою веру для будущих трудов. Показывая на вещи в сумке, офицер полиции осуждающе спросил: «По вещам видно, что ты явно не обычный член церкви. Должно быть, ты кто-то из старшего руководства, важная птица. Низовые руководители не имеют пейджеров и мобильников. Это так?» «Я не понимаю, о чем вы говорите», — отвечала я. «Притворяешься, что не понимаешь», — зарычал он и приказал мне сесть на корточки, не успела я договорить. Видя, что я не собираюсь с ними сотрудничать, они окружили меня и начали наносить мне удары руками и ногами — достаточно сильные, чтобы меня убить. Я свалилась на пол с опухшим, залитым кровью лицом и с нестерпимой болью во всем теле. Я кипела возмущением. Я хотела урезонить их, доказать мою невиновность: «В чем я виновата? За что вы меня так избили?» Но я не могла говорить с ними с позиций разума, потому что коммунистическое правительство не внимает разуму. Я была в замешательстве, но мне не хотелось уступать их избиениям. Как раз когда я была в растерянности, я внезапно подумала, что поскольку эти злодеи-офицеры коммунистического правительства так абсурдны, и поскольку они не позволяют мне сказать им ничего разумного, то мне и не нужно с ними говорить. Лучше я буду молчать — так им не будет от меня толку. Как только я об этом подумала, я перестала обращать внимание на то, что они говорили.
Видя, что такой подход на меня не действует, злодеи-полицейские впали в ярость и повели себя еще более по-варварски. Они прибегли к пыткам, чтобы вырвать мое признание. Они пристегнули меня наручниками к металлическому стулу, привинченному к полу, в таком положении, чтобы я не могла ни встать, ни сесть на корточки. Один из них поместил мою не пристегнутую наручниками руку на стул и топтал ее ботинком, пока она вся не стала лиловой; другой сдавливал пальцы ног своим кожаным ботинком. Тогда я почувствовала, что боль в пальцах отдает прямо в сердце. После этого шесть или семь полицейских по очереди пытали меня. Один из них занялся моими суставами и щипал их так, что и месяц спустя я все еще не могла согнуть руку. Другой схватил меня за волосы и тряс мою голову из стороны в сторону, а затем запрокидывал ее так, что я глядела прямо вверх. «Взгляни на небо, есть ли там Бог!» — злобно говорил он. Они продолжали это до наступления ночи. Видя, что ничего им от меня не добиться, и поскольку шли китайские новогодние праздники, они отправили меня прямо в следственный изолятор.
Когда я прибыла в изолятор, охранник приказал одной из женщин-заключенных забрать всю мою одежду и бросить ее в мусорный бак. Затем они заставили меня надеть грязную, вонючую тюремную робу. Охранники поместили меня в камеру и затем оболгали меня перед другими заключенными, сказав: «Она специализируется на том, что разрушает чужие семьи. Она разрушила множество семей. Она — лгунья, обманывает честных людей и нарушает общественный порядок...» «Почему же она выглядит как простушка?» — спросила одна из заключенных. Охранник ответил ей: «Прикидывается, чтобы избежать приговора. Кто из вас так же умен? Любой, кто думает, что она дурочка, и есть самый большой идиот». Обманутые так охранниками, все другие заключенные сказали, что я легко отделалась и что единственное, чего заслуживают такие плохие люди, как я, это быть расстрелянными! Такие слова привели меня в ярость, но я ничего не могла поделать. Мои попытки сопротивляться были тщетны, они приносили мне только больше пыток и жестокости. Охранники в следственном изоляторе заставляли заключенных каждый день читать вслух правила: «Сознайся в преступлениях и подчинись закону. Подстрекать других к совершению преступлений запрещено. Объединяться в группировки запрещено. Драться запрещено. Запугивать других запрещено. Возводить на других ложные обвинения запрещено. Отбирать у других еду или вещи запрещено. Разыгрывать других запрещено. Издевательства над другими в тюрьме должны решительно пресекаться. О любом нарушении правил следует немедленно докладывать надзирателям или дежурным. Нельзя покрывать факты или пытаться защитить заключенных, нарушивших правила, а надзор должен быть гуманным...» В действительности, охранники поощряли издевательства надо мной со стороны других заключенных, позволяя им пакостить мне каждый день. Когда температура падала до 8 или 9 ниже нуля, они мочили мои туфли, тайно наливали воду в мою еду, вечером, когда я спала, они пропитывали водой мой ватник, они заставляли меня спать рядом с туалетом, они часто сдергивали с меня одеяло ночью, дергали меня за волосы, чтобы не дать мне заснуть, они воровали у меня булочки, заставляли меня чистить туалет и насильно запихивали мне в рот остатки своих лекарств, они не давали мне посещать уборную... Если я не делала того, чего они требовали, они толпой избивали меня. Часто, когда это случалось, надзиратели и дежурные спешно удалялись из виду или притворялись, будто ничего не видели. Иногда они даже прятались поодаль и наблюдали. Если заключенные несколько дней не мучили меня, надзиратели и дежурные спрашивали их: «Эта глупая стерва оклемалась в последнее время, что ли? Зато у вас у всех мозги набекрень. Любой, кто задаст взбучку этой глупой стерве, получит послабление». Жестокие издевательства охранников наполняли меня ненавистью к ним. Если бы я не видела этого собственными глазами и лично этого не испытала, я бы никогда до сего дня не поверила, что коммунистическое правительство, которое якобы является полным великодушия и нравственности, может быть таким темным, страшным и ужасным — я бы никогда не увидела его истинного лица, мошеннического и лживого. Все их разговоры о «служении народу, создании цивилизованного и гармоничного общества» — это ложь, направленная на обман и одурачивание людей, это просто метод, трюк, чтобы показаться в привлекательном свете и получить незаслуженную похвалу. В то время мне пришли на ум слова Бога: «Неудивительно, что воплощенный Бог остается полностью сокрытым. В подобном темном обществе, где бесы безжалостны и бесчеловечны, как мог бы царь бесов, который, не моргнув глазом, убивает людей, потерпеть существование прекрасного, доброго, а также святого Бога? Разве смог бы он аплодировать и приветствовать приход Божий? Эти лакеи! Они воздают ненавистью за доброту, они уже давным-давно гнушаются Бога, они оскорбляют Бога, они свирепы до крайности, они не имеют ни малейшего уважения к Богу, они воруют и мародерствуют, они утратили всякую совесть, и нет у них и намека на доброту, и они искушают невинных до бесчувствия. Предки древних? Возлюбленные руководители? Все они противятся Богу! Их вмешательство оставило все под небесами в состоянии тьмы и хаоса! Религиозная свобода? Законные права и интересы граждан? Это все уловки для сокрытия греха!» («Работа и вхождение (8)» в книге «Слово является во плоти») Соотнося Божьи слова с действительностью, я поняла темную и злую бесовскую сущность коммунистического правительства предельно ясно. Чтобы поддерживать свою темную власть, оно жестко контролирует людей и не останавливается ни перед чем, чтобы ввести их в заблуждение и обмануть. На поверхности оно делает вид, что обеспечивает религиозную свободу. Но втайне оно арестовывает, подавляет, преследует и убивает верующих в Бога людей по всей стране. Оно пытается даже сжить их всех со свету. Как хитер, жесток и реакционен дьявол! Где же свобода? Где права человека? Разве все это не трюки, с помощью которых он обманывает людей? Разве могут люди хоть мельком увидеть надежду или свет, живя под его темной властью? Как им быть свободными, чтобы верить в Бога и стремиться к истине? Тогда только я поняла, что Бог позволил этому преследованию и скорби постигнуть меня, что Он использовал их, чтобы показать мне порочность и жестокость коммунистического правительства, чтобы показать мне его бесовскую суть, противную истине и враждебную Богу. Чтобы также показать мне, что народная полиция, которую правительство активно пропагандирует и рекламирует как карателя зла, защитника добра и поборника справедливости, является тщательно взращенным им сообщником и приспешником, шайкой палачей, у которых лица человеческие, а сердца зверские, которые убивают, даже не задумываясь. Пытаясь запретить и искоренить Божий труд, а также заставить меня отвергнуть и предать Бога и уступить их деспотической власти, коммунистическое правительство ни перед чем не остановилось, пытая и терзая меня — но они совсем не понимали, что чем сильнее они меня пытали, тем яснее я видела их дьявольское лицо и тем более я презирала и отвергала их всем своим сердцем, что побуждало меня поистине жаждать Бога и полагаться на Бога. Более того, именно из-за пыток охранников я непроизвольно поняла, что значит на самом деле любить то, что любит Бог, и ненавидеть то, что Бог ненавидит, что значит поворачиваться к сатане спиной, а сердцем — к Богу, что такое варварство, что такое силы зла, а также, что такое быть злобным и коварным, притворным и лживым. Я была благодарна Богу за то, что Он дал мне испытать такие обстоятельства, за то, что Он позволил мне отличить правду от неправды и увидеть правильный путь жизни, по которому мне надлежит идти. Мое сердце, так долго пребывавшее в обмане сатаны, наконец пробудилось благодаря Божьей любви. Я сочла, что был великий смысл в том, что мне повезло испытать эту скорбь и испытание, что мне в действительности была оказана особая честь.
Испробовав все методы, злодейская полиция придумала новый план. Они нашли женщину-пастора из «Церкви трех автономий», которая знала, кто я такая, чтобы раскрыть меня. Та сказала, что я верю во Всемогущего Бога и что я однажды пыталась благовествовать ей, но она отказалась. Она также старалась добиться, чтобы я повернулась спиной к Богу. Мое сердце исполнилось ярости, когда я увидела эту лукавую служительницу, заявившую в полицию на многих братьев и сестер, проповедовавших Евангелие, и услышала все нечестивые слова, изливавшиеся из ее уст — слова, которые очерняли, порочили и хулили Бога. Мне хотелось закричать на нее, спросить, почему она так крайне враждебна Богу. Почему она получила так много благодати от Бога, и все равно объединилась со злыми бесами, чтобы преследовать избранных Божьих? В моем сердце были невыразимые печаль и боль. Я также испытывала сильные угрызения совести и чувствовала себя в долгу. Я поистине ненавидела себя за то, что в прошлом я не пыталась идти за истиной и не знала ничего, кроме наслаждения Божьей благодатью и благословениями, подобно наивному ребенку, не задумываясь о боли и унижении, перенесенных Богом ради нашего спасения. Только теперь, когда я была глубоко в логове врагов, я почувствовала, как тяжело было Богу трудиться в этой грязной, порочной стране и как велика была боль, которую Он претерпел! Поистине, Божья любовь к человеку сопряжена с великой болью. Он совершает труд спасения человечества, в то же время претерпевая предательство со стороны человека. Человеческое предательство не принесло Ему ничего, помимо боли и ран. Неудивительно, что Бог однажды сказал: «За одну ночь они могут превратиться из улыбчивого добродушного человека в уродливого и жестокого убийцу, воспринимая своего вчерашнего благодетеля как злейшего врага, без всякой логики или причины» («Работа Бога и практика человека» в книге «Слово является во плоти»). Хоть я и попала сегодня в тиски дьявола, я ни за что не предам Бога. Какие бы великие тяготы я ни выносила, я не стану Иудой ради спасения собственной шкуры, я не причиню Богу боль и печаль. Из-за того, что эта женщина-пастор из религиозной среды выдала меня, полиция усилила свои пытки. Она же тем временем встала в сторонке и сказала: «Ты не знаешь, что такое хорошо и что такое плохо. Ты этого заслуживаешь! Ты не ценишь мою доброту. Тебя стоит замучить до смерти!» Эти порочные, злые слова привели меня в ярость — но я также почувствовала неизъяснимую печаль. Я хотела зарыдать, но знала, что не должна этого делать. В душе я тайно молилась: «О Боже! Пусть мое сердце принадлежит Тебе. Хотя не могу сейчас ничего сделать для Тебя, я хочу принести победное свидетельство о Тебе перед сатаной и этой нечестивой женщиной, полностью постыдив их, и таким образом утешить Твое сердце. О Боже! Я хочу, чтобы Ты защитил мое сердце и укрепил меня. Если у меня будут слезы, пусть они текут внутрь — я не могу дать им увидеть, как я плачу. Мне следует радоваться, потому что я понимаю истину, потому что Ты раскрыл мне глаза, дав мне способность различать и ясно видеть природу и сущность сатаны, состоящую в том, чтобы противиться Тебе, предавать Тебя и разрушать Твой труд. В горниле переплавки я увидела также, как Твоя мудрая рука обустраивает все. Я желаю продолжать быть Твоей сотрудницей, пока Ты не одержишь победу». После молитвы в моем сердце появилась сила не успокаиваться, пока я не засвидетельствую полностью о Боге. Я знала, что ее дал мне Бог, и что Бог дал мне великую защиту и сильно подвиг меня. Злодейская полиция хотела использовать ту нечестивицу, чтобы заставить меня предать Бога, но Бог мудр, и Он использовал нечестивицу как обратный пример, чтобы показать мне мятежную природу развращенного человечества, укрепляя мою решимость и веру, чтобы угодить Богу. Более того, я приобрела определенное знание о Божьем мудром труде, я поняла, что Бог распоряжается и управляет всем, чем только возможно, чтобы привести к совершенству народ Божий. Таков нерушимый факт использования Богом мудрости, чтобы сокрушить сатану.
Увидев, что у них не получается заставить меня сказать то, что они хотели, они ничего не пожалели — ни людей, ни материальных и денежных средств, всеми способами пытаясь раздобыть доказательства, что я верю в Бога. Три месяца спустя оказалось, что все их усилия были впустую. В конце концов они вынули свой главный козырь: нашли специалиста по допросам. Поговаривали, что всех, кто к нему попадал, пытали тремя способами, и не было еще никого, кто не сознался. Однажды ко мне пришли четыре полицейских и сказали: «Сегодня мы переводим тебя в новое место». Затем они затолкали меня в фургон для перевозки заключенных, застегнули наручники сзади и надели мешок на голову. Ситуация навела меня на мысль, что меня хотят вывезти и тайно казнить. В душе я не могла сдержать паники. Но после я вспомнила гимн, который часто пела, когда верила в Иисуса: «С самого начала церкви те, кто следует за Господом, должны платить высокую цену. Десятки тысяч близких в духе людей пожертвовали собой за Евангелие и так приобрели вечную жизнь. Мученичество за Господа, я готов умереть за Господа смертью мученика». В тот день я наконец поняла смысл гимна: те, кто идут за Господом, должны дорого заплатить за это. Я тоже была готова умереть за Бога. К своему удивлению, сев в машину, я случайно услышала разговор между полицейскими. Оказалось, они везли меня куда-то на допрос. Ох! Они везли меня не на казнь — а я готовилась к мученической смерти за Бога! Именно когда я думала об этом, по какой-то неизвестной причине один из полицейских туже затянул шнурок на мешке, надетом на мою голову. Вскоре после этого я почувствовала дискомфорт — как будто меня душили. Я стала размышлять, не хотят ли они на самом деле замучить меня до смерти. В тот момент я подумала о том, как ученики Иисуса жертвовали собой, чтобы распространять Евангелие. Я не собиралась трусить. Даже если мне суждено умереть, я не буду умолять их ослабить шнурок, и тем более не признаю себя побежденной. Но я утратила контроль над собой: потеряла сознание и рухнула им на руки. Видя, что произошло, полицейские тут же ослабили мешок. У меня пошла пена из рта и я не смогла сдержать рвоту. У меня было чувство, что меня всю выворачивает наизнанку. Голова шла кругом, в мозгу была пустота и я не могла открыть глаза. Силы полностью покинули мое тело, как будто меня парализовало. Мне казалось, что во рту у меня было что-то липкое, от чего я не могла избавиться. Я всегда была хрупкой, и после таких издевательств я почувствовала, что я в опасности и могу испустить дух в любой момент. Объятая болью, я молилась Богу: «О Боже! Если Ты желаешь, чтобы я засвидетельствовала о Тебе своей смертью, я с радостью повинуюсь Тебе, и с радостью послужу смертью, чтобы угодить Тебе. Я знаю, что умирающие во имя Божье не умирают, но спят. Я доверяю всему, что Ты делаешь, все это праведно, и я хочу, чтобы Ты защитил мое сердце, чтобы мне положиться на все, что Ты запланировал и устроил». Некоторое время спустя фургон прибыл к какой-то гостинице. На тот момент все мое тело ослабело, и я не могла открыть глаза. Меня отнесли в опечатанную комнату. Я слышала только, как группа окруживших меня приспешников коммунистического правительства обсуждала меня, говоря, что на моем примере можно увидеть, какой была Лю Хулань. Вот это откровение, потрясающе! «Она еще более крепкий орешек, чем Лю Хулань!» При этих словах мое сердце подпрыгнуло от волнения. Я увидела, что Всемогущий Бог обязательно победит, что Бог попирает сатану! Я благодарила и восхваляла Бога за дарованные мне веру и послушание. В тот момент я забыла про боль. Мне было невероятно отрадно, что я прославляю Бога.
Вскоре после этого прибыл «эксперт по допросам», о котором говорили полицейские. Едва войдя, он заорал: «Где эта глупая стерва? Дайте мне взглянуть!» Он подошел ко мне и схватил меня. Дав мне не один десяток оплеух, он несколько раз сильно пнул меня в грудь и в спину, затем снял свою кожаную туфлю и ударил меня ею по лицу. После этого его избиения у меня исчезло чувство, что в моем рту или желудке было нечто, от чего я не могла избавиться. Туман в голове рассеялся, и я смогла открыть глаза. Мои конечности постепенно вновь обрели чувствительность, и силы стали возвращаться в мое тело. Затем он грубо схватил меня за плечи и толкнул к стене, приказав смотреть на него и отвечать на его вопросы. Видя, что я не обращаю на него внимания, он рассвирепел и попытался заставить меня реагировать, понося, злословя и хуля Бога. Он использовал самые презренные, отвратительные способы в качестве наживки, и сказал зловеще: «Я специально мучаю тебя тем, что невыносимо для твоей души и тела, чтобы ты испытала боль, которую никакой нормальный человек не может вытерпеть — скоро ты пожалеешь о том, что не умерла. В конце концов ты будешь умолять меня отпустить тебя, и тогда-то ты образумишься и скажешь, что твоя судьба не в Божьих руках, а в моих. Если я захочу, чтобы ты умерла, так сразу и произойдет, если захочу, чтобы жила, значит, будешь жить, а если захочу, чтобы ты подверглась каким-либо страданиям, ты им подвергнешься. Твой Всемогущий Бог не может тебя спасти — ты выживешь, только если будешь умолять нас спасти тебя». Столкнувшись с этими отвратительными, бесстыдными, презренными подонками, диким зверьем и злыми бесами, я на самом деле хотела вступить с ними в схватку. В тот момент я подумала о гимне, посвященном жизненным переживаниям: «Небеса и земля, и то, что в них, были сотворены Богом, и для Бога естественно и правильно наслаждаться ими. Царь дьяволов бесстыдно оккупирует их; сатана виновен в самом чудовищном преступлении; десятки тысяч близких в духе людей должны восстать» («Идя к светлому пути» из книги «Следуйте за Агнцем и пойте новые песни»). Что сделала я, чтобы восстать? Даже не говоря ничего, чтобы их опровергнуть, просто позволяя им терзать себя, как угодно — не проявление ли это излишней слабости? Мое сердце исполнилось ярости. Мне казалось, что я не сдержусь; мне хотелось закричать, дать отпор, заявить им: «Человек никогда не станет просить пощады у собаки!» Я посчитала, что испытывала чувство справедливости, но, к собственному удивлению, чем больше я так думала, тем темнее становилось у меня на душе. Оказалось, что слова не складываются в молитву, а гимны не приходят на ум. Мысли мои затуманились, я не знала, что мне делать, и после этого мне стало немного страшно. Я быстро успокоила себя пред Богом. Я поразмыслила о самой себе, попыталась понять себя, и тут мне на ум пришли Божьи слова суда: «Ты восторгаешься не смирением Христа... Ты любишь не красоту и мудрость Христа...» («Истинный ли ты верующий?» в книге «Слово является во плоти»). «Разве следование собственным желаниям раскрывает Мой образ? Разве это может порадовать Мое сердце? Являешься ли ты тем, кто искренне придерживался Моих замыслов? Являешься ли ты тем, кто по-настоящему чувствовал Мое сердце? На самом ли деле ты пожертвовал собой ради Меня? На самом ли деле ты потратил себя ради Меня? Поразмыслил ли ты над Моими словами?» («Слова и свидетельства Христа в начале эпохи») Каждое из слов Божьего суда пронзило мне сердце. Да — в моих глазах Христос был слишком мал, я восхищалась силой и влиянием, а не смирением Христа, и тем более я не восхищалась мудростью скрытой работы Божьей. Бог использует Свою мудрость, чтобы нанести поражение сатане, Он использует Свое смирение и потаенность, чтобы открыть истинный лик сатаны и чтобы собрать доказательства вины для наказания нечестивых. Я же полагалась на сатанинские мудрствования в своем отношении к работе Христа, всегда стараясь взыскать зуб за зуб и око за око, думая, что быть добрым — это позволять собой пользоваться, что кто везет, на том и едут. Почему, подвергаясь преследованиям, мы должны позволять злодеям-полицейским делать, что им угодно? Или такая доля у верующих в Бога, чтобы подвергаться издевательствам, угнетению и обидам? По причине моей надменной природы я не желала терпеть унижения и тем более издевательства и угнетение. Из-за этого я смотрела свысока на мудрую работу Христа и не дорожила смирением и потаенностью Христа. Вместо этого я полагала, что чувство справедливости, сила характера и достоинство заключаются в борьбе с обидчиками. Я и не догадывалась, что сатана науськивал меня дать им отпор, заставляя меня признать факт моей веры в Бога, чтобы они могли меня осудить. Если бы я действительно вступила с ними в борьбу со своей порывистой храбростью, разве не пала бы я жертвой их лживых замыслов? Я была по-настоящему благодарна Богу за Его своевременное обличение и суд в отношении меня, которые дали мне защиту в обстановке моего бунтарства, чтобы я могла разглядеть лживые замыслы сатаны и распознать яд сатаны внутри себя самой, а также приобрести определенное знание о том, что представляет Собой Бог и Божья смиренная и потаенная жизненная сущность. Я думала о том, как Христос сталкивался с преследованием, травлей и убийствами дьявольской компартии, и как все человечество осуждало Его, обвиняло Его, клеветало на Него и покинуло Его. Он неизменно сносил все это в молчании, терпя всю эту боль, чтобы выполнить Свой труд спасения, никогда не отвечая на удары и никогда не жалуясь. Я увидела, до чего же добрым, прекрасным и благородным является Божий характер! В то же время я — грязная, развращенная личность — хотела дать отпор, будучи преследуема злыми бесами. Я хотела прибегнуть к своей импульсивной храбрости, чтобы поддержать свое так называемое достоинство, чтобы бороться за собственную справедливость, исходя из своей собственной воли. Где же было в этом чувство справедливости? И где были сила характера и достоинство? Разве не показывала я этим свое уродливое сатанинское лицо? Разве не раскрывала я свою надменную природу? Была ли в этом хоть какая-то истина? По мере того, как я думала об этом, мое сердце наполнялось раскаянием. Я решила подражать Христу. Я приготовилась покориться окружающим меня обстоятельствам и сделать все, чтобы сотрудничать с Богом, не оставляя сатане ни одного шанса.
Мое сердце успокоилось, и я в молчании ожидала следующего раунда битвы с бесами. Мой отказ сознаваться сильно пошатнул репутацию так называемого эксперта. Он яростно вывернул одну из моих рук за спину, а другую завел за плечо, и затем плотно сковал мои руки наручниками. Меньше чем через полчаса крупные капли пота покатились по моему лицу, не давая мне открыть глаза. Видя, что я не собираюсь отвечать на его вопросы, он бросил меня наземь, а затем приподнял за наручники у меня за спиной. Мои руки немедленно пронзила такая боль, будто они были сломаны. Было так больно, что я едва могла дышать. Затем он швырнул меня к стене и заставил меня встать у нее. Пот затуманивал мне глаза. Было так больно, что все мое тело покрылось потом — даже туфли намокли. Я всегда была хрупкой, и в тот момент я рухнула на пол. Все, что я могла — это тяжело дышать ртом. Бес стоял поодаль и наблюдал за мной. Я не знаю, что ему привиделось — может, он боялся, что окажется виноват, если я умру — но он быстро схватил пригоршню салфеток, чтобы вытереть с меня пот, а затем дал мне чашку с водой. Он делал это каждый раз с перерывом менее чем в полчаса. Я не знаю, как я выглядела тогда. Мне кажется, я выглядела очень ужасно, потому что я могла дышать только ртом, казалось, что я утратила способность дышать носом. Мои губы были сухими и потрескались, и просто дышать требовало от меня крайнего напряжения сил. У меня снова было чувство, что смерть приближается — может, на этот раз я действительно умру. Но в тот момент Святой Дух просветил меня. Я подумала о Луке, одном из учеников Иисуса, и о том, как он испытал повешение заживо. В душе я внезапно собралась с силами и повторяла одни и те слова, чтобы не забыть их: «Лука умер, будучи повешен заживо. Я тоже должна быть Лукой, я должна быть Лукой, быть Лукой... Бог переплавит людей, которым осталось жизни с ноготок. Но я слишком слаба, я неспособна свидетельствовать, когда мне остается жизни с ноготок — и вот, теперь мне осталось жизни с вершок. Даже если я на самом деле умру, я с готовностью повинуюс Божьему планированию и обустройству, я желаю быть верной Богу до смерти, как Лука». В тот момент, когда боль стала нестерпимой, и я была на пороге смерти, я внезапно услышала, как один из злодеев-полицейских сказал, что арестовали нескольких братьев и сестер, верующих во Всемогущего Бога. В душе я была потрясена: еще нескольких братьев и сестер должны пытать. Они непременно будут особенно жестоки к братьям. Мое сердце исполнилось ярости. Я стала про себя молиться за них, прося Бога защитить их и позволить им принести победное свидетельство перед сатаной и ни в коем случае не предать Бога, ибо я не хотела, чтобы какой-либо брат или сестра страдали так, как я. Возможно, Дух Святой коснулся меня. Я молилась беспрестанно, и чем больше я молилась, тем больше я вдохновлялась. Сама того не заметив, я позабыла про боль. Я прекрасно знала, что это было мудрое обустройство Божье; Бог учел мою слабость и вел меня через самое мучительное для меня время. В ту ночь мне было уже все равно, как поступали со мной злодеи-полицейские, и я не обращала ни малейшего внимания на их вопросы. Видя, что происходит, злодеи-полицейские пустили в ход кулаки, чтобы варварски бить меня по лицу, а затем стали накручивать волосы на моих висках на пальцы и выдергивать их. Мои уши опухли от выкручиваний, лица моего было не узнать, мои ноги снизу доверху были в ссадинах, а кожа отслоилась, когда они избили меня толстой деревяшкой, пальцы на ногах все были черные и синие, после того как по ним били куском дерева. Когда злодеи-полицейские снимали с меня наручники, после того как я провисела в них шесть часов, они увидели, что под большим пальцем на левой руке стерта кожа — лишь тонкий слой плоти скрывал кость. Из-за наручников мои запястья покрылись желтыми волдырями, и они никак не могли надеть их снова. Тут важного вида женщина-полицейский вошла в помещение. Она оглядела меня с ног до головы и затем сказала им: «Эту больше нельзя бить — она на ладан дышит».
Полицейские заперли меня в одной из комнат гостиницы. Шторы в ней были плотно закрыты круглые сутки. Кого-то поставили охранять дверь, и никому из работников гостиницы не позволялось заходить, так же как никому не разрешалось видеть, как они пытали и мучили меня в комнате. Они по очереди допрашивали меня без передышки. Пять дней и ночей они не давали мне спать, не давали мне ни садиться, ни присесть на корточки, а также не давали мне поесть досыта. Мне разрешалось только прислоняться к стене. Однажды меня пришел допрашивать один сотрудник. Видя, что я его игнорирую, он впал в ярость и ударом отправил меня под стол. Затем он вытащил меня оттуда и ударил так, что кровь потекла у меня из уголка рта. Чтобы скрыть свое зверство, он быстро закрыл дверь, чтобы никто не вошел. Затем он оторвал кусок салфеток и стер с меня кровь, смыл ее с моего лица и вытер с пола. Я нарочно оставила пятна крови на своем белом свитере. Однако когда я вернулась в изолятор, злодеи-полицейские сказали другим заключенным, что кровь на моей одежде появилась, когда я проходила обследование в психбольнице, и что там я и была последние несколько дней. Это пациенты были виновниками ран и крови на моем теле, а они, полицейские, меня не трогали... Эти жестокие факты показали мне безжалостность, скрытое коварство и бесчеловечность «народной милиции», и я почувствовала беззащитность и отчаяние тех, кто попадал к ней в руки. В то же время я стала испытывать глубокую признательность за праведность, святость, чистоту и благость Бога, и чувствовала, что все, что исходит от Бога — это любовь, защита, просвещение, питание, утешение и поддержка. Всякий раз, когда мне бывало особенно больно, Бог всегда продолжал просвещать и вести меня, приумножая мою веру и силы, позволяя мне подражать духу святых, принявших мученичество за Господа на протяжении веков, и давая мне смелость стоять за истину. Когда варварское обращение злодеев-полицейских привело меня на порог смерти, Бог дал мне услышать новости об аресте других братьев и сестер, используя это для того, чтобы побудить меня молиться за них, чтобы я забыла собственную боль и невольно преодолела смертное оцепенение. Благодаря олицетворению зла, порочному сатане, я увидела, что только Бог есть истина, путь и жизнь, и что только Бог является символом высшей власти, символом праведности, символом, который ни за что не победить и не захватить тьме и никаким враждебным силам. Только Бог правит всем и обустраивает все, и Он использует Свою великую силу и мудрость, чтобы руководить каждым моим шагом ради победы над осадившим меня бесовским полчищем, ради преодоления плотской слабости и смертного оцепенения, позволяя мне упрямо выжить в этом мрачном логове. Думая о Божьих любви и спасении, я почувствовала великое вдохновение и решила сражаться с сатаной до конца. Даже если я сгнию в тюрьме, я останусь твердой в свидетельстве и угожу Богу.
Однажды много злодеев-полицейских, которых я до этого не встречала, пришли посмотреть на меня и обсудить мое дело. Сама того не желая, я услышала, как так называемый эксперт сказал: «Из всех допросов, что я провел, ни к кому я не был так суров, как к этой глупой стерве. Я подвешивал ее за наручники на восемь часов (на самом деле на шесть, но он захотел прихвастнуть, боясь, что его начальник скажет, что он никуда не годен), но она все равно не созналась». Я услышала, как женский голос сказал: «Как ты мог так сильно избивать эту женщину? Ты просто зверь». Оказалось, что среди всех арестованных мне пришлось тяжелее всех. Почему я пострадала больше всех? Была ли я более развращенной, чем другие? Были ли мои страдания в наказание мне от Бога? Может быть, во мне было слишком много развращения, и я уже заслужила наказание? Думая об этом, я не могла сдержать слезы. Я знала, что не должна плакать. Я не могла показать свои слезы сатане — если он увидит их, то подумает, что победил меня. И все же я не могла сдержать чувство обиды в душе, и остановить слезы было выше моих сил. В отчаянии я могла только взывать к Богу: «О Боже! Сейчас я испытываю глубокую обиду. Я все еще хочу плакать. Пожалуйста, защити меня, не дай мне склонить голову перед сатаной — я не могу показать ему свои слезы. Я знаю, что мое внутреннее состояние неверно. Я обращаюсь к Тебе с требованиями и жалобами. И я знаю, что бы Ты ни делал, все к лучшему — но мой духовный рост так мал, мой бунтарский характер так велик, что я неспособна радостно принять этот факт, а также я не знаю, что мне делать, чтобы выйти из этого неверного состояния. Я желаю, чтобы Ты руководил мной и позволил мне повиноваться Твоему планированию и обустройству, и никогда больше не понимать Тебя превратно и не жаловаться на Тебя». Отрывок из Божьих слов всплыл в моей голове во время молитвы: «Тебе также придется испить из той горькой чаши, из которой Я пил (вот что Он сказал после Своего воскресения), тебе также придется пройти тем путем, которым прошел Я, ты должен положить свою жизнь за Меня» («Слова и свидетельства Христа в начале эпохи») Слезы мои немедленно прекратились. Страдания Христа были несравнимы со страданиями любого сотворенного существа, они были невыносимы для сотворенного существа, тогда как я чувствовала себя оскорбленной и жаловалась Богу, что я несправедливо испытала небольшие тяготы. Где тут были совесть и разум? Заслуживала ли я называться человеком? Затем мне пришло на мысль сказанное Богом: «Однако присутствующее в человеческой природе развращение должно быть устранено посредством испытаний. В каких бы аспектах ты ни проходил, именно в этих аспектах ты должен быть очищен — это Божье устроение. Бог создает для тебя среду, заставляя тебя быть там очищенным, чтобы познать свое собственное развращение» («Как угодить Богу среди испытаний» в книге «Записи разговоров Христа»). Обдумывая Божьи слова и анализируя саму себя, я поняла, что события, обустроенные Богом, были направлены на мою развращенность и недостатки, и именно в этом нуждалась моя жизнь. Так как я была столь сильно ослеплена и отравлена коммунистическим правительством, моя душа всегда была полна доверия к нему и надежды на него, и даже хотя я видела некоторые из его злоупотреблений, это не меняло моего мнения о нем. И вот Бог создал для меня специальные условия, позволив мне провести разницу между Богом и сатаной, чтобы я могла сказать, кто меня спасает, а кто развращает, кому мне следует поклоняться, а кого проклинать, и только благодаря этому я увидела истинный свет и узрела истинного Бога, и познала разницу между светом и тьмой. Если бы я не испытала достаточно многочисленные и суровые тяготы, то мое познание о коммунистическом правительстве и взгляды на него не изменились бы, а также в душе я бы не отказалась от него по-настоящему и не обратилась бы по-настоящему к Богу. В невзгодах проявилась Божья любовь ко мне, это было Его особым благословением для меня. Когда я осознала Божью волю, у меня на душе прояснилось и посветлело. Мое непонимание Бога исчезло. Я почувствовала в тот день, что в моих страданиях есть огромная ценность и значение!
Как бы злодеи-полицейские ни старались, от меня они ничего не узнали. В конце концов они убежденно заключили: «Коммунисты сделаны из стали, а те, кто верит во Всемогущего Бога - из алмаза. Они во всех отношениях выше коммунистов». Услышав эти слова, я не могла не возрадоваться и не восхвалить Бога: «О Боже, я благодарю и восхваляю Тебя! Ты сокрушил сатану и победил Твоих врагов Твоим всемогуществом и мудростью. Тебе принадлежит вся власть, и да будет Тебе слава!» Только тогда я поняла: какое значение имеет коммунистическая партия? И какое значение имеют все политические режимы на свете? Все сущее на небе и на земле должно прийти под Божью власть. У них просто нет иного выбора, не говоря уже о крошечном, незначительном сатане дьяволе, который существует лишь для контраста.
Однажды злодеи-полицейские снова пришли допрашивать меня. На этот раз все они вели себя немного странно. Они смотрели на меня, когда говорили, но казалось, что они говорят не со мной. Они как будто обсуждали что-то. Как и в предыдущие разы, допрос ни к чему не привел. Затем полицейские отвели меня обратно в камеру. По пути я внезапно услышала их разговор, что, похоже, меня освободят первого числа следующего месяца. При этих словах мое сердце едва не лопнуло от волнения: это значит, что я буду на свободе через три дня! Наконец я могу покинуть этот бесовский ад! Пряча в душе радость, я стала каждую секунду проводить в предвкушении и ожидании. Три дня показались мне почти как три года. Наконец наступил первый день месяца! В тот день я без перерыва глядела на дверь, ожидая, что выкликнут мое имя. Прошло утро, но ничего не произошло. Я возложила все свои надежды на то, что меня выпустят после обеда, но наступил вечер, и ничего не произошло. Пришло время ужина, но мне не хотелось есть. В душе у меня было чувство утраты; тогда мне казалось, что мое сердце скатилось с небес в преисподнюю. «Почему она не ест?» — спросил охранник остальных заключенных. «Они почти не ест с тех пор, как пришла на днях с допроса», — ответила одна из них. «Потрогай ей лоб, может, она заболела?» — сказал охранник. Заключенная подошла и потрогала мой лоб. Она сказала, что лоб очень горячий, что меня лихорадит. Так и было. Болезнь, и очень тяжелая, подкралась внезапно. В тот момент я рухнула наземь. В течение двух часов температура все повышалась. Я рыдала! Все они, включая охранника, видели меня плачущей. Все они растерялись: они все считали, что я такой человек, которого не взять ни кнутом ни пряником, кто ни слезинки не пролил ни разу, перенося тяжкие пытки, и даже не застонал, будучи подвешенной шесть часов за наручники. А сегодня я рыдала, хотя никто меня не пытал. Они не знали, отчего мои слезы, и просто подумали, что я, должно быть, сильно заболела. На деле только я и Бог знали причину. Вся причина была в моем бунтарстве и непослушании. Эти слезы текли, ибо я чувствовала отчаяние из-за того, что ожидания мои ни к чему не привели, и надежды мои разрушились. Это были слезы бунтарства и обиды. В тот момент я уже не хотела проявлять решимость, чтобы нести свидетельства о Боге. У меня не было даже смелости перенести еще одно такое испытание. В ту ночь я лила слезы горечи, потому что я вдоволь наелась тюремной жизни, я презирала этих бесов и, больше того, я ненавидела то, что нахожусь в этом пристанище бесов. Я не хотела оставаться там ни на секунду. Чем больше я об этом думала, тем больше я теряла присутствие духа, и тем больше меня охватывало чувство великой обиды, жалости к себе и одиночества. Я казалась себе одинокой лодчонкой в море, которую вода может поглотить в любой момент; более того, я чувствовала, что люди вокруг меня такие коварные и ужасные, что они могут когда угодно выместить на мне свою злобу. Я не могла заставить себя прекратить рыдания: «О Боже! Молю Тебя спасти меня. Я на грани падения, я могу предать Тебя когда угодно и где угодно. Прошу, овладей моим сердцем и дай мне силы еще раз вернуться к Тебе, сжалься надо мной еще раз, позволь мне принять Твое планирование и обустройство. Хотя я не понимаю, что Ты делаешь сейчас, я знаю, что все, что Ты делаешь, есть благо, я хочу, чтобы Ты спас меня еще раз и позволил моему сердцу обратиться к Тебе». Помолившись, я избавилась от страха. Я начала успокаиваться и размышлять над собой, и тут Божьи слова суда и откровения пришли мне на ум: «Тебе необходима плоть или ты жаждешь истины? Ты стремишься к суду или желаешь утешения? Испытав столь много Божьего труда и узрев Божью святость и праведность, как ты должен стремиться? Как тебе следует идти по этому пути? Как тебе следует претворять в жизнь свою любовь к Богу? Оказали ли Божьи обличение и суд какое-либо воздействие на тебя? Есть ли у тебя знание о Божьем обличении и Божьем суде или нет зависит от того, чем ты живешь, и до какой степени любишь Бога! Твои уста говорят, что ты любишь Бога, однако то, чем ты живешь, это прежний растленный характер; у тебя нет страха Божия, а совести и подавно. Разве подобные люди любят Бога? Разве такие люди преданы Богу?.. Разве может подобный человек быть Петром? Неужели те люди, которые подобны Петру, знания только имеют, но в жизнь их не воплощают?» («Жизненный путь Петра – познание им обличения и суда» в книге «Слово является во плоти») Каждое Божье слово суда подобно обоюдоострому мечу, поражающему меня в мое самое слабое место, собирая против меня осуждение: да, много раз я произносила торжественные клятвы перед Богом, говоря, что я оставлю все и вынесу любые тяготы ради истины. Но сегодня, когда Бог реально попросил меня о чем-то, когда Ему нужно было, чтобы я на самом деле пострадала и заплатила цену, чтобы угодить Ему, я выбрала не истину и не жизнь, но бездумно предалась беспокойству, расстройству и волнению из-за интересов и ожиданий плоти. У меня не было и крупицы веры в Бога. Как я могла таким образом угодить Божьей воле? Бог хотел, чтобы я жила плодоносной жизнью. Он не хотел цветистых, пустых клятв. И все же перед Богом у меня было только знание, но не реальность, а по отношению к Богу у меня не было ни верности, ни истинной любви, не говоря уж про послушание. Я жила лишь обманом, бунтарством и противлением. Из-за этого разве я не была человеком, предающим Бога? Разве я не была человеком, разбивающим сердце Божье? В тот момент я подумала о том, как Господь Иисус был схвачен и пригвожден ко кресту. Те, кто раньше часто наслаждался Его благодатью, покинули Его один за другим. В душе я не могла не испытывать глубокое раскаяние. Я ненавидела собственное бунтарство, я ненавидела отсутствие у себя человечности, я хотела подняться еще раз и претворить в реальные действия мои обещания Богу. Даже если я сгнию в тюрьме, я никогда больше не причиню боли Божьему сердцу. Я никогда больше не смогу предать ту цену крови, что Бог заплатил за меня. Я перестала плакать и тихо в душе молилась Богу: «О Боже, благодарю Тебя за то, что Ты просвещаешь меня и руководишь мной, позволяя мне понять Твою волю. Я вижу, что мой духовный рост слишком мал, и что у меня нет ни малейшей любви к Тебе или повиновения Тебе. О Боже, я прямо сейчас хочу полностью отдаться Тебе. Даже если я проведу в тюрьме всю жизнь, я никогда не пойду на уступки сатане. Я хочу лишь угождать Тебе своими реальными делами».
Некоторое время спустя появилось еще больше слухов, что меня выпустят. Говорили, что это случится через несколько дней. Так как я получила урок в прошлый раз, теперь я была более-менее разумной и хладнокровной. Хотя я и чувствовала большое волнение, я испытывала желание молиться и стремиться перед Богом к тому, чтобы никогда больше не делать собственный выбор. Я только просила Бога защитить меня, чтобы я могла повиноваться всему Его планированию и обустройству. Через несколько дней оказалось, что слухи опять ни к чему не привели. Более того, я услышала, как охранник говорил, что даже если я умру в тюрьме, меня не выпустят, так как я не сказала им свой домашний адрес и имя, и поэтому меня будут держать в тюрьме вечно. Слышать это было очень тяжко, но я знала, что должна терпеть эту боль. Бог захотел, чтобы я так засвидетельствовала о Нем, и я была готова повиноваться Богу, склониться перед Божьей волей, и я верила, что все дела и вещи находятся в руках Божьих. Это была особенная Божья благодать и Его похвала мне. Раньше, хоть я и говорила, что сгнию в тюрьме, это были лишь мои собственные стремления и желания — я не обладала этой реальностью. Сейчас я была готова нести свидетельство, живя им практически и позволяя Богу найти во мне утешение. Наполнившись ненавистью к сатане и решившись сражаться с сатаной до конца, чтобы по-настоящему принести подлинное свидетельство, сгнив в тюрьме, я увидела Божье всемогущество и чудные деяния. 6 декабря 2005 года тюремный грузовик вывез меня из изолятора и высадил на обочине дороги. Так закончились два года моей жизни в заключении.
Пережив эту ужасную скорбь, хоть моя плоть и испытала определенные тяготы, я получила в сто, нет, в тысячу раз больше пользы. Я не только развила в себе проницательность и способность к различению, и воистину увидела, что коммунистическое правительство — это воплощение сатаны дьявола, банда душегубов, способных убивать людей, не моргнув глазом, я также стала понимать Божьи всемогущество и мудрость, а также Его праведность и святость. Я стала дорожить Божьими благими намерениями спасти меня, Его заботой и защитой по отношению ко мне, которые позволили мне в годину сатанинского зверства шаг за шагом одолеть сатану и остаться твердой в своем свидетельстве. С того времени я возжелала полностью отдать всю себя Богу. Я буду стойко идти за Богом, чтобы поскорее быть приобретенной Им.
Комментариев нет:
Отправить комментарий